Как это было...

Как это было... Моя знакомая однажды рассказала мне шутку: на первом УЗИ сказали, что один ребенок, на втором - что два, на третьем - три, на четвертое муж не пустил Это была практически наша история. Мы шли к этому несколько лет - никак не получалось забеременеть. И вот, наконец, мне звонят из клиники и говорят, что ХГЧ высокий, что свидетельствует о наличии беременности. Разумеется, счастливы все, но одновременно немножко боязно - как когда держишь снежинку на руке, боишься дыхнуть, чтобы не исчезла.
Через две недели после этого события мне было наказано явиться на УЗИ - врач стала смотреть и, показывая мне две горошины на экране, говорит: "У Вас двое". Сложно описать мои чувства в этот момент... Первое, что пришло мне в голову: не было ни гроша, да вдруг алтын! Я ерзала на стуле в ожидании момента, когда смогу покинуть кабинет и обрадовать мужа)) Муж настоял на том, чтобы пока ничего не говорить моей маме. Мне сложно было представить, как это возможно, т.к. мама так долго и искренне хотела внуков, что очень активно "болела" и была в курсе деталей моих визитов к врачам чуть ли не более подробно, чем муж. Но пока еще можно было что-то наплести, и я согласилась. Следующий визит был то ли через неделю, того ли через две. Врач опять стала делать УЗИ и, показывая мне на экране мерцающую точку, сказала: "Вот видишь, уже сердечко бьется." В этот момент я так ратрогалась, я впервые начала осознавать, что внутри меня не просто точка, а уже живой организм. Врач продолжала показывать: "Вот видишь: один... (пауза)... а их тут двое!.. один из них поделился". "Что значит поделился?" - я пыталась понять, что происходит. "Вот двое, а вот еще один," - показывала на экране врач, - " у Вас тройня!". "Как тройня? Вы уверены?" - эта информация не укладывалась в голове. Врач позвала коллегу, они еще раз вместе посмотрели и подтвердили: тройня! Вот это был поворот! Мой мозг был безжалостно взорван этой информацией! А далее врач мне стала рассказывать, сколько проблем и отклонений бывает в развитии однояйцевых близнецов, как они могут друг другу мешать, запутывать пуповины друг друга, объедать друг друга и т.д. "А у Вас еще третий!!! Вы не выносите!" - вынесла она мне вердикт. Это была врач с большим опытом, заведующая или даже главврач в нескольких клиниках. И ее категоричность звучала очень убедительно. В общем, она настаивала на редукции. Если кто еще не знаком с этим термином - это удаление одного или двух эмбрионов. "Ну, может, все-таки получится..." - меня уже пугала эта процедура. "Вы что, хотите всех троих потерять? Это будет лучше?" - из кабинета врача я выходила в полнейшем смятении чувств. Врач отправила меня на консультацию к двум профессорам, один из которых в т.ч. делает операции редукции. Я попыталась успокоить нервы и позвонить мужу, но сделать это спокойно было крайне сложно: меня колотила дрожь, и я сбивчиво рассказывала ему про тройню, про мерцающие сердечки, про близнецов и про редукцию... Маме опять же было решено ничего не говорить, как минимум, пока не будет ясности - зачем расшатывать ей нервы... У меня была ночь на обдумывание всей полученной информации, до визита к профессору хотелось понять, к чему я склоняюсь. С одной стороны, по словам врача, вероятность выносить тройню, да еще и здоровую тройню, просто мизерная, поэтому надо дать возможность хотя бы одному ребенку полноценно выноситься - другими словами, синица в руке. С другой - мерцающие сердечки и три живых человечка внутри меня, и впереди неизвестность, то бишь - журавль в небе. К утру, чаша с "журавлем" перевесила. Надо сказать, что за всю мою, не побоюсь этого слова, долгую жизнь мне ни разу не приходилось вставать перед выбором, сохранить беременность или нет. К счастью, я никогда не делала аборт, и моя совесть в этом смысле была абсолютно чиста. И я поняла, что надо ей дать возможность такой и остаться. Ведь если звёзды зажигают, значит это кому-нибудь нужно... Раз это произошло, я имею в виду тройную беременность, значит, так надо. Я не возьму на себя грех этой процедуры, и своими руками я это сделать не могу. И если вдруг беременность прекратится, на то будет воля высших сил, но моя совесть останется чиста. С этими мыслями я ехала утром в электричке на прием к профессору. Я готовилась к тому, что он будет убеждать, настаивать... но нет... Он сделал УЗИ на каком-то супер-аппарате (я всё наблюдала на огромном телевизоре напротив) и сказал, что поделились они довольно удачно и мешать друг другу не будут. Еще сказал, что я устроена так, что операцию мне делать крайне неудобно. И что никто меня не может заставить сделать эту операцию, что это только мое решение. Заверил меня, что тройню выносить реально, что и больше выносят. Привёл метафору, что есть самолеты Ту, а есть Боинги; что считается, что на Боингах летать безопаснее, но люди летают на тех и других, более того, не всегда мы можем выбрать самолет. И на мой вопрос ответил, что можно, конечно, предпринять меры по увеличению вероятности вынашивания. В общем, спасибо Вам, г-н Липман, и дай Бог Вам здоровья, своей невозмутимостью Вы окончательно утвердили меня в моем решении. О чем я немедленно сообщила мужу))))
Надо заметить, что всё это происходило еще перед самым Новым годом, в последние числа декабря. Так что конец года получился сумасшедший. Второй профессор предупредил меня, что на поздних сроках будут осложнения и что по-любому будут преждевременные роды. Я расписалась в карте, что уведомлена о том, что меня ждет. На этом и расстались на праздники. Тогда же, в декабре, выяснилось, что моя младшая сестра тоже беременна, при том примерно с таким же сроком, разница была дней пять))
После праздников я поспешила записаться на прием к врачу в местную ЖК. Кто-то сказал мне, что надо встать на учёт до 12-й недели, а шла как раз 12-я. Поэтому отработав два дня в новом году, я, объяснив начальству ситуацию, взяла отгул для похода к врачу. На приеме врач что-то усмотрела опасное и заявила, что меня надо госпитализировать. Я, конечно, уже догадывалась, что с моей особенной беременностью врачей мне придется посещать чаще, и даже не исключала вероятность того, что всю беременность придется лежать по больницам, но всё же я была к этому не готова. У меня на работе был жуткий аврал, моя напарница не вышла на работу из-за смерти то ли бабушки, то ли дедушки, ничего опасного в отличие от врача я не видела и вообще в больницу очень сильно не хотела... Когда врач еще и сказала, что там придется лежать 2 недели, мне вообще стало дурно - что я там делать буду так долго!? Я за последние годы уже отвыкла от того, что бывает просто свободное время, когда нечем заняться... В итоге, я выторговала себе день, чтобы передать рабочие дела коллегам, и легла в больницу. В больнице меня продержали в итоге аж 3 недели. К счастью, больница находилась в моем же городе, поэтому практически каждый день после работы муж меня выгуливал, а раз в 3-4 дня я бегала в "прогулочное" время домой - искупаться, переодеться и иногда пожарить мужу котлеты)))

Пока я лежала в больнице, был один любопытный эпизод. Моя сестра с мужем собрались отпраздновать свою женитьбу в узком кругу родных, и попало это как раз на мое "лежание" в больнице. Я уже знала, что врачи иногда отпускают девчонок на выходные домой с ночёвкой, и рассчитывала сбежать на банкет с последующей ночёвкой дома (в больнице у меня был просто кошмарнейший советский ватный матрас, в котором вата сбилась комом во многих местах, так что я чувствовала себя принцессой на горошине и мечтала о домашнем ортопедическом; пожалуй, матрас был самым страшным, с чем мне пришлось там мириться, не считая почти полное отсутствие мобильного интернета). Итак, я пришла отпрашиваться на свадьбу к сестре, к ней врач меня со скрипом отпустила, но остаться дома ночевать не разрешила, сказав что я еще слишком мало лежу (муж потом сказал, что такая блажь только дембелям доступна ), и как-то слово за слово я стала говорить о том, что невозможно же вечно лежать, когда-то же надо будет выходить на работу, а это гораздо серьезнее, чем отпустить меня на ночь домой... на что врач с большим удивлением-возмущением, глядя на меня поверх очков сказала: "А ты что, на работу собралась!?". Я крайне удивилась такой постановке вопроса: ну, конечно, собралась! Не будут же меня держать на больничном до декрета! Да и жить на что-то надо... за 5 лет мы почти не обзавелись мебелью, и я очень рассчитывала, что до моего декрета мы еще успеем кое-что докупить и отложить какую-то сумму на первое время после появления детей. И когда врач сказала мне что-то типа "какая тебе работа, дома сиди", я очень сильно расстроилась, т.к. это не входило в мои планы. Впереди у меня были еще две недели в больнице, чтобы переварить и свыкнуться с этой мыслью. В конце концов, я смирилась, решила, что если это может увеличить наши шансы на благополучный исход, да будет так, а о деньгах пусть муж думает)) В итоге из больницы меня выписали с открытым больничным и далее продляли его до самого декрета.
Беременность протекала ровно. Не было токсикоза, не было каких-либо сложностей, не считая того, что было неудобно спать и что-то тянуло (или давило) в груди. Каждые две недели ходила к врачу и сдавать анализы, с трепетом ожидала УЗИ, которое показывало, что малыши набирают вес примерно одинаково. Не считая ГСД, который мне ставили под вопросом, и пессария, который поставили в 16-17 недель, больше отклонений не было. Была, правда, одна неприятность – в марте я, обрадовавшись неожиданно теплым дням открыла окна настежь, и простыла((( Почти три недели меня мучал чудовищный кашель – весь мой живот сжимался от этого кашля и болел. Я просыпалась от него в 5 утра и бежала пить горячий чай, чтобы откашляться. Это было ужасно, и я очень боялась, что это может негативно отразиться на моей беременности, но вроде бы все обошлось.

С мужем решили скрыть беременность, по возможности, от всех знакомых. Знали 2-3 пары друзей, потому как совсем запирать меня в 4-х стенах не хотелось, а скрывать живот вскоре стало сложно. Но о том, что беременность многоплодная, по-прежнему, никому не говорили, даже родителям. Примерно после двадцатой недели, когда живот стал активно расти, моя мама стала сравнивать его с животом сестры, которого почти не было, и всё больше утверждалась в мысли, что у меня двойня (ей приснилось, что мальчик и девочка)))) Я каждый раз отшучивалась, что "время придёт, узнаешь". Я старалась поменьше всего читать в интернете, читала только понедельное описание самой беременности и этапов развития плода. Я, конечно, очень надеялась, что всё будет благополучно, но рассказы про прерванные беременности на разных сроках, которые я все-таки успела на слушаться в очереди в поликлинике и потом в больнице, меня пугали, тем более профессор обещал преждевременные роды. Поэтому когда в описании 28-й недели я прочитала, что в случае преждевременных родов на этом сроке ребенок уже может сам дышать, у меня немножко отлегло, так как это был уже некий рубеж, которого мы все-таки достигли. В 29 недель я пришла в очередной раз на прием к врачу, ей не понравились мои отеки и она настояла на госпитализации для дополнительного обследования. Надо сказать, что изначально я думала рожать в МОНИИАГе, но там мне настоятельно рекомендовали ориентироваться на ПЦ в Балашихе, т.к. там и роддом побольше, и есть второй этап выхаживания, в отличие от МОНИИАГа. Поэтому мне дали направление на госпитализацию сразу в Балашиху.
В Балашихе мне понравилось: по сравнению с местной больницей, в которой я лежала в январе, МОПЦ показался мне курортом)) Мне сначала грозились положить меня спать в коридоре, но потом все-таки определили меня в двухместную палату, которая составляла блок с трехместной, санузел был на блок. В хорошую погоду можно было спокойно выходить гулять во двор – там было достаточное количество лавочек, где можно было посидеть. Единственное, что мне там не очень понравилось, так это то, что ужин давали около 17, т.е. потом до 9 утра (16 часов так, на секундочку) предполагалось голодать. К счастью, на первом этаже был буфет, где можно было купить салатики или второе, но опять же заранее. В Балашихе меня обследовали, собрали все анализы, показали эндокринологу. Подтвердили ГСД, в остальном все было вроде бы в норме. При осмотре врач говорила, что тонуса нет, но КТГ показывал, что он бывает эпизодически. Поэтому мне назначили капать гинипрал - на второй день меня от него начало в буквальном смысле колбасить: сердце готово было выпрыгнуть через глотку и руки предательски дрожали. А потом еще где-то на третьи примерно сутки приема гинипрала, я ночью начала задыхаться, врач сказал, что вряд ли это от него, но в интернете я прочитала, что возможно и такое. Поэтому я настоятельно просила мне его отменить. Пошла уже вторая неделя, врач сказал, что меня должны продержать минимум 2 недели по правилам, иначе страховая не оплатит, а там уже будут решать - то ли отпустить меня домой на недельку, то ли уже оставить до родов. Я в общем-то уже навострила лыжи, дома еще была куча дел и планов, я надеялась еще всё успеть. Но в один прекрасный вечер меня пронзила резкая боль внизу живота, и полилась вода. Мое состояние в этот момент было сложно описать, оно было близко к истерике. Я побежала на пост к медсестре, она сказала: "Ну, что, началось, звоним в родильное". Как началось? Как началось!?!? Мне еще рано! Мне даже в голову не приходило, что это может произойти вот так быстро. Я планировала еще недели 2 как минимум ходить. Я в каком-то неадекватном состоянии собралась, покидала вещи в сумки, позвонила мужу сказать, что все началось, и меня повезли в родильное. Было что-то около 21:30. Большое спасибо медсестре Марине в отделении патологии за ее отношение, и особенно за поддержку именно в тот момент - это помогло.
В родильном в ту ночь был какой-то аншлаг. Меня положили в пустую ПИТ, оставили открытой дверь и ушли. Пришел врач, поговорил со мной, я сказала ему, что живот тянет, он сказал, что они еще подумают, что со мной делать и ушел. Пришел через час, сказал, что сегодня оперировать не будут, вколят антибиотик и оставят до утра. Меня это повергло в шок, т.к. я почти ничего не знала о родах, но откуда-то знала, что дети долго без воды быть не могут. Кроме того, ему сказала, что, кажется, у меня начались схватки, на что он ответил, что это, скорее всего, не схватки, а просто живот тянет, и опять ушел. Еще через час, когда снова пришел врач, меня уже колбасило так, что я с трудом могла говорить с мужем по телефону (а все это время он висел со мной на трубке). Врач позвал другого врача, та меня осмотрела и констатировала раскрытие 3 что ли см. Это говорило о том, что откладывать до утра меня нельзя, поэтому меня обещали забрать как только освободится операционная. Меня всю трясло не только от схваток, но и от ужаса происходящего: 31-я неделя, это же еще так мало! Как там дети? Как все пройдет?.. Примерно через час меня забрали в операционную, всё было как во сне. Мне сделали укол, и, наконец, прекратились схватки, правда, меня по-прежнему, трясло. Долго ждали детских реаниматологов и ругались, что они так долго. Кажется, оперировала меня заведующая отделением. Было 2 часа ночи, медперсонал явно был уже очень уставшим после нелегкого дня и обсуждал, что за такую работу доплачивать надо. Я подумала, что возможно, это информация была для меня, но мне в тот момент было не до этого. Первой вытащили Соню, потом Дашу, а Лера, как оказалось, была еще в пузыре. Я слышала, как все кричали и мельком видела, как их относили в соседнюю комнату и передавали реаниматологам. Мне даже не показали. Пока меня зашивали, я слышала, как взвешивали и произносили вслух вес двоих детей, а потом меня увезли в палату, третьего я не слышала. Родились они с весом 1270, 1420 и 1470. Кстати про пол детей до последнего почему-то не было уверенности. Когда делали УЗИ в МОНИИАГе примерно в 16 недель, сказали, что близнецы точно девочки, а третий непонятно - вероятнее всего, тоже девочка. Потом делала УЗИ в 20 с чем-то недель уже в своей поликлинике, тоже врач сказала, что двое девочки, а третий непонятно, похоже, тоже девочка. И когда в Балашихе делали УЗИ, третьего пол не увидели. Так что мы до последнего не знали, кого ждать))
Итак, меня привезли в палату интенсивной терапии (ПИТ), разрешили сделать один звонок, обрадовать мужа. Самое ужасное, что про детей мне ничего не сказали. Когда я спросила медсестру, она сказала, что она ничего не знает, позже придет врач, надо спросить у него. Позже забежал анестезиолог, который тоже ничего не ответил и сказал ждать до утра, когда придут детские врачи. Меня продолжало жутко трясти, да еще и начала отходить анестезия, и было такое ощущение, что снова начались схватки. Очень хотелось спать, но трясло так, что я не могла расслабиться. На улице уже начинало светать, и какой-то чудесный дядя начал косить траву газонокосилкой, и этот звук меня страшно раздражал. Каким-то образом я все-таки уснула и проснулась от того, что все адски болело, и пошевелиться было нельзя. Когда я опять спросила медсестру про детей, меня опять, мягко говоря, послали. Вскоре пришла новая смена – грубая и местами даже хамовитая медсестра и сказала, чтобы я вставала и готовилась к переезду в отделение. Было очень плохо, страшно, хотелось плакать, а тут еще эта резкая и неприятная женщина, которая тоже ничего не говорила про детей. Пришла за мной медсестра и привезла кресло. Рыдая, я как-то переползла в него. Между медсестрами состоялся любопытный диалог в момент передачи моей карты: «Апрелевка?» - увидела мой адрес медсестра ПИТ, - «это что, к нам уже из Апрелевки рожать едут? У вас там что, своих роддомов нет?». Мне очень-очень хотелось послать ее ко всем чертям собачьим, но не было сил, я только пробормотала, что перинатальных центров у нас нет. Вообще-то МОПЦ не районный роддом, а областной перинатальный центр, каких по области единицы… Далее пришедшая за мной медсестра поинтересовалась много ли у меня вещей, и я сказала, что много – я еще попросила мужа привезти мне ноутбук, чтобы полазить в интернете, т.к. в телефоне это было жутко неудобно. Она мне высказала, что у меня много вещей, что она не обязана их тащить на себе, и что мы сейчас заедем в отделение патологии за ними. И вот я, простите за подробности, в чем мать родила, с накинутым на меня сверху одеялом, еду в этом кресле, точнее она меня в нем везет, не в служебном лифте, который идет из отделения в отделение, а в общем лифте, который в коридоре, и которым ездят все! В патологии она забирает мои вещи и бесцеремонно ставит все мои кульки мне на колени, т.е. на живот, т.е. на шов. Я рыдала от боли и обиды и от того, что у меня нет сил что-либо сказать. Мои бывшие «соседи» по отделению, увидев меня, стали задавать вопросы, а мне хотелось зарыться в это одеяло и чтоб меня никто не трогал!
Когда я в отделении опять спросила про детей, эта «чудесная» медсестра мне сказала, что она ничего не знает, и сказать мне это могут только детские реаниматологи, т.е. «если ты к вечеру будешь нормально себя чувствовать, сходишь сама в детское отделение и спросишь». А когда я спросила, можно ли туда позвонить, она мне ответила: «Если Вы знаете телефон, позвоните». Вот почему, почему нельзя было сказать хотя бы телефон!?!?! В детской реанимации, как я потом узнала, говорят о состоянии детей по телефону. Коротко, но отвечают. И наверняка на посту есть все телефоны… Я поискала на сайте, но телефон детской реанимации не нашла. Мне вкололи обезбаливающее, и я провалилась в сон. Проснулась я уже ближе к вечеру, было, наверное, около 16 ч. Превозмогая боль, я мин 15 сползала с кровати и медленно почопала на пост. Там «чудесная» медсестра поинтересовалась дойду ли я. Я ответила, что не знаю, и на это мне заявила, что она меня может не пустить, т.к. ей не надо, чтобы я где-то свалилась. Она меня уже откровенно бесила, я ей сказала, что как-нибудь дойду и поползла. Можно подумать, у меня выбор был… Самое интересное, что когда я дошла до отделения, выяснилось, что без шапочки, маски и носков меня в палату не пустят. Девочки, которых я там встретила, посоветовали спросить у медсестры. Матерясь и рыдая, я поперлась с 4-го этажа снова на 1-й, в свое отделение. Когда я спросила у «чудесной» постовой медсестры, она сказала, что у нее нет, и выйти в холл до аптеки я не имею права. Очень хотелось орать, но не было сил, оставалось только захлебываться слезами. На мое счастье этот разговор услышала мимо проходящая процедурная медсестра и сказала, что у нее есть запасной комплект. После чего я опять поползла через 2 корпуса в детское отделение. Там мне удалось поговорить с врачом, который мне сказал, что состояние детей «стабильно тяжелое» (как я поняла, для реанимации это хороший критерий, т.к. не тяжелых детей там, по-моему, нет), что их сразу поставили на ИВЛ, но через несколько часов перевели на Сепап (хоть убей не помню, как это правильно пишется), т.е. к моменту моего прихода они уже дышали сами. Они были такие маленькие, розовенькие, почти прозрачные, тощие-тощие, кожа да кости, и похожи на инопланетян. На следующий день к ним пустили и мужа, он был счастлив их увидеть, узнать, что все живы. Мы поговорили уже с другим врачом. Надо сказать, что все реаниматологи крайне осторожны в суждениях – они не говорят, о состоянии детей, они только констатируют факты: анализы такие, врачи смотрели такие, будем делать то-то и то-то, пока ничего не можем сказать, вот когда пройдет хотя бы неделя, можно будет говорить о какой-то динамике. Тем не менее, врач, с которым мы общались в тот день, дал нам понять, что некоторые показатели очень даже неплохие – как минимум, то, что дышат они уже сами. Кстати каждый день врачи нас пинали, чтобы мы дали детям имена, т.к. их проще различать по именам, а не по номерам. Заранее мы как-то об этом не думали, поэтому решили сделать так: каждый выпишет имена, которые ему нравятся по мере убывания: от «вот прям нравится» до «ну, можно и так». Как оказалось, списки, не совпали))))) Поэтому мы пошли от обратного – стали вычеркивать из обоих списков те, что «сразу нет». Остались имен 7, из которых мы все-таки выбрали три – Софья, Дарья и Валерия. Вообще имя Валерия мне не очень нравилось, т.е. Валерия как раз нравилось, а вот Лера вообще не усваивалось, но решила, что привыкну, наверное))) Оставалось решить, кому какое имя дать. Решили так: Софья – мудрая, старшая; Дарья – сильное имя, надо дать самому слабому ребенку, а Валерия – третьему, уже не помню, какие были аргументы)) В общем, так и сделали.
Я почему-то представляла себе это так, что мы будем в больнице вместе с детьми с рождения и до выписки. Но выяснилось, что места для мам есть только на «втором этапе», да и то их мало и когда они еще освободятся…. Когда детей туда переведут, врачи, конечно, сказать не могли. А меня должны были выписать на 5-й день по правилам. А теперь попробуйте себе представить, где находится Балашиха, и где Апрелевка: это примерно 50-55 мин в электричке, потом мин 40 на метро, потом мин 20 на маршрутке, т.е. суммарно будет выходить больше двух часов в одну сторону. И всё это в час пик, когда куча народу все толкаются, а ты еле переставляешь ноги и боишься, чтобы не дай бог тебя кто-то не задел. Я ломала голову, как ездить или где снимать и что делать дальше.
Молоко пришло где-то день на третий. Но оказалось, что для того чтобы разрешили детям сцеживать, надо было сдать анализ молока на цитомегаловирус, а это можно было сделать только после выписки, т.к. из послеродового отделения не выпускали даже в холл. Пришлось обманом выбираться и ползти до ближайшей лаборатории, чтобы сдать анализ. Только в день моей выписки мне разрешили сцеживать детям. И в этот же день мне сообщили, что детей планируют переводить в 70-ю больницу в Новогиреево, как я потом уже узнала, из-за того, что отделение было переполнено. Я хотела поругаться, а потом подумала, что в Новогиреево мне будет ближе ездить, да и врачи сказали, что это очень хороший перинатальный центр. Я решила положиться на судьбу. Сейчас уже могу сказать, что действительно хороший центр (педиатрический корпус, переоборудованный в перинатальный центр), я благодарна и врачам, и всему персоналу. Наверное, у нас были те же проблемы, что и у большинства недоношенных: ретинопатия или риск ее развития, ВЖК, пневмония, открытые овальные окошки и артериальные протоки, что-то еще, наверное, уже не помню… Но врачи больше не пугали, поэтому было более или менее спокойно. Несколько дней еще детей понаблюдали в реанимации, т.к. во время и после переезда у кого-то из детей наблюдались приступы апноэ, потом их перевели в отделение интенсивной терапии – в принципе, та же реанимация, но там над ними не стояли уже дыхательные аппараты, т.е. предполагалось, что им это уже не должно понадобиться. В этом отделении к детям пускали один раз в день на 20 мин, но я торчала мин по 40, и персонал закрывал на это глаза, за что им большое спасибо. Там они пробыли еще неделю или дней 10, после чего их в один прекрасный день стали по одному перекладывать из закрытых кувезов в открытые люльки и уже перевели на «второй этап выхаживания», где можно было уже посещать их в каждое кормление с 9 до 18. Надо заметить, что приезжать надо было обязательно к 8 утра, чтобы пройти санконтроль – без этого могли не пустить к детям. Я один или два раза просыпала и звонила, предупреждала, что опоздаю, так что обходилось без справки. Я моталась так каждый день, и состояние у меня было уже сомнамбулическое, когда однажды мне медсестра намекнула, что я могу «взять выходной». На радостях я слопала килограмм черешни, надеясь, что за полутора суток всё выйдет))))))) До обеда я находилась в больнице, а после обеда, как правило, моталась по разным конторам, оформляя документы (к тому моменту МФЦ у нас еще не было). В один прекрасный день я приезжаю в больницу и врач мне говорит, что детей переводят в отделение реабилитации, где они будут лежать со мной, и сделать они это намерены сей же день. Еле уговорила их перенести это на завтра, чтобы хотя бы съездить домой за вещами, т.к. муж вряд ли смог бы мне что-то привезти. А дальше началось самое интересное: наше близкое знакомство)))

Я не знала ровным счетом НИЧЕГО! Передо мной лежали три комочка, с которыми мне предстояло остаться один на один)) Медсестры показали мне, как одевать подгузник, как мыть попу, и сказали, чтобы звала их, если что. Когда первый раз кто-то укакался, мне было так страшно, я боялась брать ребенка в руку, я боялась, что не так возьму, что уроню, что что-то не так сделаю, пошла за медсестрой, чтобы она проконтролировала, но она была очень занята, так что я, не дождавшись, вернулась в палату и помыла попу сама . А дальше все пошло как конвейер Кормила я через раз сцеженным и смесью, так что когда было кормление смесью, у меня был шанс поспать подольше – суммарно за сутки получалось часа 4, даже когда удавалось отключиться минут на 15, это тоже помогало. Ночью я обычно просыпалась, когда привозили бутылки с молочной кухни, но однажды я проснулась ночью, дети плакали, бутылки стояли на тумбочке, а время было уже на час больше, чем время кормления. И вот тут я поняла, что мои силы закончились, и разрыдалась. Несколько раз я их кормила остывшим молоком, т.к. мне даже не приходило в голову его подогреть. В этом отделении было 2 крыла – в одном лежали маленькие, недоношенные, переведенные со второго этапа, а в другом – уже «взрослые» дети (полгода, год, полтора, два), которых клали именно на реабилитацию. Однажды я на кухне встретила мамашу с ребенком около года – она сделала ему смесь, дала в руки, и он сам пил, и в тот момент я подумала: боже, когда ж уже мои сами будут есть! ))) В один прекрасный день на осмотр с детским врачом пришла заведующая, которая спросила меня, кем я работаю. Меня удивил такой вопрос, на что она ответила: «Мне просто интересно, кем нужно работать, чтобы справляться с тремя самой. Мне медсестры сказали, что Вы даже помощи у них просите». А мне как-то и не приходило это в голову…
В реабилитации нас продержали около недели и выписали в День семьи, любви и верности. Когда мы регистрировали детей в местном ЗАГСе, регистраторы сказали, что обязательно сообщат об этом удивительном событии в районный ЗАГС и в администрацию города, и сообщили. И нас решили торжественно поздравить именно на празднике в честь Дня семьи. Так что муж сначала поехал принимать поздравления, а потом уже за нами))

Наша выписка